|
 |
Главная » Стихи » Ничейная муза
Ничейная музаХ Х Х Меня не любили поэты - Поэтов любила сама. Любовью ничьей не воспета, Я их обходила дома. Не мучила, ночью не снилась, Не злилась, практически, нет, Когда оценить доводилось Не мне посвящённый сонет. И ни для кого не обуза, Беспечно кивнув головой, Я, словно ничейная муза, Ночной улетала Москвой. И где-нибудь вовсе некстати, На чьих-то несома руках, Я слушала о сопромате, Об опытах на червяках. И рифмы ко мне приходили, Качаясь на гребне строки... Меня инженеры любили, Биологи и моряки! Х Х Х Я много книжек прочитала, Писала и стихи, и письма... Ты мне не верь - я знаю мало, Я ничего не знаю в жизни. Ты знаешь больше, знаешь лучше, Надёжнее твоя наука, Когда ты в детстве кошек мучил И в сусликов стрелял из лука, Сбегал из дома, на вокзале Жил, или спал со шлюхой, греясь, Когда тебе под дых давали, Когда тебе давали в челюсть, Когда и ты, уча удары, Их отрабатывал на слабых, Когда, смуглея от загара, С усмешкой говоря о бабах, В армейской жарился казарме На высоте горы восточной, Когда ты рассуждал о карме, Но, выживая, жил по-волчьи, И брал верёвку или "травку", Когда считал, что жизнь пропала. А я читала Франца Кафку, Но жизни я не понимала. Мне рядом быть не хватит силы – Меня отбросит, как волною. И всё-таки ты будешь, милый, Жить по-написанному мною. Х Х Х Мне представилось вдруг, как ты женщину клеишь на рынке. Ты торгуешься с ней за какой-то кусочек грудинки. А она раскраснелась, смеётся, почуяв удачу, - Чёрный локон и говор хохлацкий, а может, казачий. И она тебе дарит секреты гречишного мёда, И она для тебя интересна как жизнь и природа. Ты диктуешь ей адрес, зовёшь нынче вечером в гости. А она, смяв бумажку в карман, повторяет: "Ой, бросьте!" Твой крутой интеллект, рефлексию на сутки унявший, С ней вполне отдохнёт - с этой Галой, Оксаной, Наташей. Всё естественно, просто, и нет никакого цинизма. Это я загибаюсь от собственного мазохизма, Это я далека от природы, грудинки и мёда, От случайной любви, от тебя и, вообще, от народа. Х Х Х Прости, что не легла дорожной пылью К ногам твоим, отвергнув благодать. Я не смогла б и дня прожить Рахилью И с завистью за Лией наблюдать: Как сыновей она тебе рожает, Как обжигает мясо на огне И как тебя ночами ублажает, Хоть ты при ней тоскуешь обо мне. Нет лучше уж своя судьба - другая. И муж, и сын. И звёздный вечер тих. И я гляжу на звёзды не мигая, И этим взглядом обжигаю их. А чтоб душа не маялась в пустыне, Дитя смеётся, зеркальцем слепя. Прости меня, быть может, от гордыни Из нас двоих я выбрала себя. Х Х Х Кого винить тут - Фрейда, Канта ли? – За хрупкость вечного сюжета: Он говорил, что я талантлива И злился на меня за это. И утекало в эту трещину Всё, что людьми в веках воспето. И он прощал меня как женщину, Но не простил во мне поэта. Хоть я не знала большей радости, Чем на него смотреть, немея. Он мне прощал любые слабости, Но не простил, что я сильнее. И он твердил мне о порочности Моей, меня убитой сделав. Он думал - есть пределы прочности. А оказалось - нет пределов! Х Х Х Он меня защищал многократно От злословия и от тоски. Я себе становилась понятна, Лишь касаясь его руки. От сомнений, обид и депрессий, От болезней, от быта, от дел... Обаятельней и интересней Быть никто не умел. Мне казалось, что мир поседеет, Если я потеряю его. Но мужчина лишь тот, кто умеет Защитить от себя самого. Х Х Х Не ищи меня, в странную Я судьбу свою канула. Эту книгу не стану я Перечитывать заново. Всех романов затасканы Окончания. Отчего я так ласкова? От отчаянья. Не проси ни о чём меня. Нет, совсем ты не грубый был. Это я - вся никчёмная. Ты меня навыдумывал. Не корми себя сказками И отчаливай. Отчего я так ласкова? От отчаянья. Улыбнись на прощание, Чтобы завтра всё зажило. Так себя защищаю я, Замурована заживо, Погружаясь в бесстрастное Одичание. Отчего я так ласкова? От отчаянья. Х Х Х Это слабость, поверь, а не сила – Всё в стихи перелить, всё в слова. Умирала и очень любила. Но теперь я, как видишь, жива. Станешь мерить - кто много, кто мало Пережил. Ни пером описать. Но себя я уже проверяла - Я Могу предавать и бросать. Связи, пусть даже долгие, шатки. Роли здесь не играют года. Что ж ты, солнышко, ходишь без шапки? Ведь уже - холода. Х Х Х По январскому нежному снегу - Не зови, не реви,не кричи - Дай спокойно уйти человеку, Дай бесследно исчезнуть в ночи. Сколько ты их уже проводила? Как всегда помаши из окна. Одинокость - космичная сила, И тебе эта сила нужна, Чтобы как-то дожить до прощенья, Оживанья, касанья руки, Потому что любовь - возвращенье, Ниоткуда, всегда, "на круги". Существует большое искусство - В сердце правильно всаживать нож. А любовь ведь живучее чувство – И её просто так не убьёшь. ЦЕНА СЛАВЫ Ветер гонит по луже окурки, Прорезается первая почка. И в сегодняшней "Литературке" Обо мне есть целая строчка. Я пишу о тебе, я страдаю, Сублимирую, годы считаю, Я худею, почти улетаю, Я, наверное, скоро растаю. От моей от весенней фигурки Остаётся невнятная точка. Но в сегодняшней "Литературке" Обо мне есть целая строчка. Х Х Х Он как будто и вовсе не видит разницы, На сближенье идёт,все преграды свергая. Ну и что, что он помнит меня десьтиклассницей? Я другая. Ну и что, что он помнит и форму школьную, И как фартук её перехлёстывал туго... Ты прости мне, Господи, все невольные И все вольные. И будем щадить друг друга. Отреши, отстрани ты меня от прошлого, Чтоб не смел он напомнить меня - прежнюю. Я была там - страдающая, хорошая. А теперь - плохая и безмятежная. Я была открытая, ясная, чистая, Я была в его полном распоряжении, И он так мной тогда не распорядился, Что теперь я не стану его мишенью. Ну и что, что он помнит меня десьтиклассницей? Я и в детском саду кого-то любила. То ли космос ко мне всей бездонностью ластится. То ли прежняя боль придаёт мне силы. Х Х Х О чём мне плакать в этом марте? Мне плакать не о чем давно. Ни жизнь и ни судьба на карте, А только лёгкое вино. И день растаял, и вонзился Весенний луч в весенний лёд. "Вон кто-то с горочки спустился, Наверно, милый мой идёт." И после жизни, долгой-долгой, Прошедшей вовсе не со мной, Откуда он - в стогу иголкой – Идёт по улице весной? О чём мне плакать? Я не плачу, За счастьем искоса следя. Идёт - бесспорный, как удача, С неотвратимостью дождя, С неумолимостью трамвая, Плота, гонимого рекой... Хоть я совсем не понимаю - Зачем нарушен мой покой?.. Х Х Х Когда б ты знал, откуда я всплываю И из каких немыслимых глубин К тебе навстречу выхожу, кивая, Улыбкою сверкая, как рубин. Когда б ты знал, из-под каких асфальтов К тебе я прорастаю, как побег... Ты говоришь: "Лозанна, Вена, Мальта", А здесь и в мае выпадает снег. Когда б ты знал, из-под каких сугробов...- (Вот тоже мне подснежник, Боже мой!) - Без суеты, сомнения и злобы По самой трудной для меня - прямой... Когда б ты знал, то ты бы испугался Такой несоразмерности затрат Для нашей встречи, и не приближался, И всё бы получилось невпопад... Что я прошла, чтоб в этот зимний вечер К тебе морозной улицей идти... Но ты не знаешь - и идёшь навстречу - И все мои сугробы позади! Х Х Х Мальчикам-поэтам-бауманцам с любовью Играйте, мальчики, играйте, Пока вы можете играть! Как там в Фиальте и на Мальте? - Я не хочу об этом знать. Играйте рифмой и улыбкой, Играйте жестом и штрихом, И непростительной ошибкой, И необузданным стихом, Печалью, радостью, прощеньем, Любовью даже, чёрт возьми! - Поскольку нет игры священней, Из-за которой лечь костьми Не жаль. Играйте ежечасно, Поодиночке и гурьбой, Пока вы так ещё прекрасны И не изломаны судьбой! ПО БОЛГАРИИ 1. На бензоколонке, в Болгарии, где-то в горах Шагнуть из машины в цветущие красные маки И сразу понять, что над жизнью не властвует прах И только по глупости мы ещё бродим во мраке. Пока пробегает по шлангу весёлый бензин И смуглый заправщик глядит, улыбаясь игриво, Почувствовать космос с собою один на один И остро себя ощутить абсолютно счастливой. 2. Как красивы слова - "в придорожной таверне". Сколько тянут они за собою веков, И карет, и повозок, и знати, и черни. К ночи - друг-собеседник, к утру - был таков. Как красивы слова - "нас накрыло грозою". Над Балканами долгий, раскатистый звук. Добежишь от машины к порогу босою Под счастливые визги промокших подруг И стоишь - недоступная грязи и скверне. Нас накрыло грозой в придорожной таверне. 3. Это самое-самое, Что запомнить легко: И кафе с видом на море, И гряда облаков, И дорога петлистая, И цуловки-бизе, И у маленькой пристани Не начаться грозе. Ах, сегодня в ударе я И счастливо смеюсь, Потому что Болгарию Узнаю наизусть. И искрится душа моя, Как на солнце вода! Это - самое-самое, Что уже навсегда. Х Х Х На море - штиль. Но грозовые Уже сгустились облака. Я это видела впервые С высокой крыши маяка. То вдалеке маячил тральщик, То пропадал на горизонте. На маяке дежурил мальчик, Служивший в местном гарнизоне. Я забрела туда случайно, Когда вдоль моря тихо шла. И за уютной белой чайной Тропинка кверху повела. О чём же я на самом деле? Сквозь годы в памяти забрезжит, Как мы над морем с ним сидели, И мир был новым, чистым, свежим. Солдатик быть хотел студентом, А после инженером быть. Как хорошо, что есть моменты, Которые нельзя забыть. Я с ним пережидала ливень И Бродского ему читала. И туча - длинная, как бивень, - Над Чёрным морем нависала. Х Х Х А вечером пройдёшься по посёлку – Вразвалочку и семечки грызя. Здесь можно жить размеренно и долго. Уклада только нарушать нельзя. Ходить на море, к полдню чистить рыбу, Срывать в саду румяный абрикос. И звёздам ночью говорить спасибо. И никакой не задавать вопрос. И быть со всеми тихой и согласной, Чтоб дни, как молоко в бидон, лились. И без любви, без роковой и страстной, Вполне здесь, в общем, можно обойтись. Х Х Х Сыну Юрочке Заходятся цикады, Мигают светляки. И гроздья винограда Касаются щеки. И тихий крымский дворик, И удочка с веслом, И шутка в разговоре, И лампа над столом. Жизнь в этом очертаньи Прекрасна и легка, Как шторка при касаньи Ночного ветерка. Х Х Х Да что ещё-то в жизни надо? Ни мор, ни холод, ни война. Окно увито виноградом, И видно море из окна! - Как знак Господнего участья Вперёд ещё на сколько лет?.. Когда бы не было несчастий, Я б счастья не просила, нет. Х Х Х А летом для страданья нет причины, Когда Эрот слетает к изголовью, А летом все разгладятся морщины - Под солнцем, под загаром, под любовью. И на лугу расступятся ромашки, Готовые во всём принять участье. И так распахнут ворот у рубашки, Что кажется, сойдёшь с ума от счастья. Х Х Х Да не плачь ты об этом, не плачь. Не скажи никому ни словечка. Помнишь сине-оранжевый мяч, Навсегда укатившийся в речку? Помнишь слёзы струились рекой? Но потом ведь - ни много - ни мало - Ты и сыну купила такой: Всё вернулось - ничто не пропало. И мужчина вернётся опять, Как дожди, снегопады и солнце, И вода, не текущая вспять, Как-нибудь по-другому вернётся. Что ж тебе, если всё поняла, Этот мяч на причале прогретом? Ты ведь счастлива здесь не была, Что ж ты плачешь-то, плачешь об этом? Х Х Х Прошлой ночью, дорогой, прошлой ночью – Без скандалов, без обид, без истерик – Я не стала рвать судьбу твою в клочья И на карте не искала америк. И по лунному лучу не скользила, Балансируя от крыши до крыши. Не знобила я тебя, не сквозила, Вместе с ветром не срывала афиши. Стрелки башенных часов не крутила, - Ночью слишком это дело простое. И возлюбленным былым не светила Прямо в окна лунною наготою. Ты не знаешь, над тобою какая Прошлой ночью нависала опасность, Я смотрела на тебя, не мигая, На челе твоём - и детскость, и ясность. И смирилась. И любовь по вселенной Не развеяла песочком межзвёздным. Хоть я знала, что с утра непременно Ты проснёшься отстранённым и взрослым. Х Х Х "Да мало ли чего я говорила, Да мало ли чего я говорю". Ирина Ермакова Ты горько вспоминаешь про начало И говоришь, что сам теперь не рад. Да мало ли чего я обещала? Мне больше обещали во сто крат. Да знаешь ли - мне сколько обещали! На век вперёд хватило бы вполне. И ничего мне после не прощали - Доверчивости не прощали мне. Из этих обещаний можно город Построить было на брегу крутом. И каждый был бы там красив и молод. Любовь и свет, и полной чашей дом. И я была б в том городе царица, И озирая местность свысока, Устроила б всё так, как только снится, И как никто не обещал пока! Там не было бы горя и измены, И вместе с речкой вечность бы текла... И вышла б я за городские стены, Взглянула напоследок... и ушла. Х Х Х Выносившая сор из избы, Предававшая пошло, бескрыло, Я не смею просить у судьбы, Чтоб она мне тебя подарила. В заработанном мною аду Я живу, как должна, - ни пощады, Ни поблажки, ни скидки не жду. Но зачем-то ведь Господу надо, Чтоб однажды, дошедши до дна – Изувеченной, жалкой, пустою, Я была бы вдруг ослеплена Чистотой твоей и красотою. Х Х Х Мне приснилось, что меня любили Так, как можно только ненавидеть! Но каких ни делала усилий - Не смогла лица его увидеть. Это был не мальчик тот белёсый - Этого бы сразу я узнала - Задавал он детские вопросы И ломал мне ручки и пеналы. И не тот, с кем до блаженной дури Мы шатались по Замоскворечью, В разговорах о литературе Беспощадно убивая вечер. И не муж. Его любовь надёжна, Он ни в чём не делает промашки. (Как проснусь, то не забыть бы всё же Выстирать и выгладить рубашки). Снилось, что любили нереально, Неправдоподобно, безрассудно, Бешено, отчаянно, астрально - Снилось, снилось, снилось беспробудно!.. Но любовь была мне не по силе, На меня нечаянно обрушась, - Мне приснилось, что меня любили! Я проснулась, плачем задохнувшись! Х Х Х Он диагноз ставил прямо, Честный, как история: "Жизнь твоя - не мелодрама, А фантасмагория. Я же знаю все ответы, А иначе б не сказал. Ты придумаешь сюжеты Так, что будет плакать зал. Но не корчи недотрогу? Ведь сведешь себя с ума". Про меня он знает много, Даже больше, чем сама. Что еще со мной случится? Пронеси и помоги... Как тупая ученица, Я смотрели под ноги. От витрин полоски света, Как бумажные листы... "Жизнь придумает сюжеты Так, что будешь плакать ты". Но предвидя ход событий И уже не пряча глаз, Я скажу ему: "Простите, Что не полюбила вас". За спиною хлопнет рама, Полечу в просторе я... Жизнь моя - не мелодрама, А фантасмагория. Х Х Х Полоса твоя кончится лунная, И запрыгает солнечный зайчик! Обновлённая, кажется, юная, Ты не знаешь, что всё это значит. Отчего замерла вдруг на роздыхе, - Мир представился в розовом цвете! Это радость, сквозящая в воздухе, Это юбкой играющий ветер! Это предощущение праздника, Это небо, вдруг ставшее ближе! И фамилия одноклассника, Где-то встреченная в афише... Х Х Х Нет, он - не вечность, он - короче – Мгновенье, что летит случайно. И что ему все эти ночи Бессонных Шуберта и Гайдна? Глубины музыки и слога, И все бездонности Шекспира... Ему не нужно слишком много - Скользящему по кромке мира. И вечность - только обрамленье,- Наркотик, забродивший в вене,- Его свободного паренья По этой жизни и по сцене. И все стихи, как лист, сухие, В сравненье с жестами и взглядом! Самоигральная стихия И далека, и тут же - рядом! И не боится он впустую Растрачивать слова и чувства! Он сам и есть та жизнь - какую Спешит запечатлеть искусство. Х Х Х Сколько раз я этого боялась! - Чтоб вот так расцвечивался мир! Чтоб сквозь боль, отчаянье, усталость Из мужчины возникал кумир, Чтоб сменялись блики тьмы и света, Вдруг преображая всё и всех, Я-то знаю - от чего он этот Этот неуёмный глупый смех! Хорошо, что никуда не деться! Что замки все сорваны, и вот... В женском израсходованном сердце Восьмиклассница вдруг оживёт! И случайным солнышком согрета – После всех Кассандр, Елен и Федр – Господи, спасибо и за это! Как же ты неистощимо щедр. Х Х Х Здесь шумно, и накурено, и дымно, Здесь хорошо, когда любовь взаимна, И музыка играет без конца! Здесь курят, пьют, воркуют и смеются!.. А я и взглядом не рискну коснуться О!.. твоего прекрасного лица! Мне говорят: Себя побереги и Ведь он ничем не лучше, чем другие, На грабли сколько можно наступать? Он, как и все мужчины, любопытен, И это всё. И никаких открытий, Других, ты здесь не совершишь опять. Вот убедишься: тонко там, где рвётся. Отметится, уйдёт, не обернётся, Останешься сгоревшею до тла! Да брось! Да что ты! Он того не стоит! ... Но ты! уже за мой садишься столик, И где-то грянули колокола! Х Х Х А женщина, счастливая такая, Мне говорит, всезнанием пугая, Что та берёза, и вон тот мужчина, И Бог на небе - это всё едино. И я стою, я слушаю, моргая И ничего кругом не понимая. Ты для меня - не Бог и не берёза, Ты - только жизнь живая... без наркоза. А женщина твердит, всё духом меря, Что я ещё не утвердилась в вере, Когда же станет истина близка мне, Что Бог во всём - в мужчине, в птице, в камне, То станет всё равно мне совершенно, Кого любить открыто и блаженно. ...Но пролетая мимо совершенства, Я выбираю низшее блаженство, Своей души нисколько не жалея: Смотреть - как ты уходишь вдоль аллеи. Х Х Х И слышится, и тает, На улице, в дому - Твой голос долетает, Откуда - не пойму. Он впереди, он рядом, Он где-то за спиной... Не надо же, не надо Так поступать со мной! Уйди или останься, Но что-нибудь одно! Жизнь мчится в ритме вальса - И всё разрешено: И верить, и бояться, И на лету сгорать, И плакать, и смеяться, И жить, и умирать! Х Х Х Не забирает, как вода, Коньяк. Дымится сигарета. А я жива как никогда, И ты... Ты понимаешь это. И мне, глядящей на тебя, Не разобрать - орёл ли, решка – Покуда вдаль летит, слепя, Твоя дразнящая усмешка! Х Х Х И обжигает даже «фанта», И строчки вдаль летят, звеня! Природа моего таланта Такая злая для меня. Я не запнусь ни до, ни после, Но чем страшней меня бросать, - А ты мне для того и послан, - Тем лучше буду я писать! Х Х Х И восхищаться, не дыша, И обольщаться - нет причины. Да неужель поёт душа Вот из-за этого мужчины? - Который просто и легко Меня сменяет на любую. Что ж я витаю высоко? Зачем так радостно ликую? И каждой клеточкой звеня, Маню, дразню, блещу, играю, У отражённого огня Других несчастных согреваю, Меня так много! Мой полёт Всё озарит - и дни, и ночи! А он... пускай себе идёт, Пускай идёт, куда захочет. Х Х Х Они за стойкой что-то пьют, Такие оба разные. Над ними парки нити вьют, Свою добычу празднуя. Эх, жизнь верёвочкой завей, Метелью или вьюгою... Один уйдёт, уйдёт с моей, Эх, с лучшею подругою. И я махну ему рукой, Ловя губами льдиночки, Чтоб не осталось никакой В душе моей сориночки. Ну, а другой подымет бровь, Весёлую, красивую, И я несчастную любовь Сменяю на счастливую. Х Х Х А жизнь - она ведь не пропала, А только поздно началась, Когда уже я ждать устала, Когда смирилась и сдалась, И не надеялась на милость... Но победитель был такой! - Что мне казалось: всё случилось С какой-то женщиной другой! Да, всё случилось, как хотелось И как мечтать я не могла. Жизнь закружилась, завертелась, Как в детстве синяя юла, Как аномалия в природе, Как солнца к вечеру восход... Случайный "Чардаш" в переходе Волною счастья захлестнёт, И остановишься, устало, Чтоб вдруг понять, оборотясь, Что жизнь - она ведь не пропала, А вдруг взяла и началась! XXX Когда я в какой-то витрине случайной С тобой отражусь, Такой незнакомой и необычайной Себе покажусь. Как будто всё это не может случиться, А только - в стекле. Как будто я лишь начинаю учиться, Как жить на земле. И словно впервые, всему поражаюсь И диву даюсь. И я хорошею, и преображаюсь, И не узнаюсь! Того, что с тобою я делаюсь лучше, Никто не лишит. И прошлое больше не жжёт и не мучит, И будущее не страшит. Меня не пугают и жёлтая крона, И птиц перелёт, И надпись на перстне царя Соломона: "И это пройдёт." Х Х Х Вадику Данцигеру и актёрам А впрочем, ребята, вы знаете - я не пью, Но давайте, ребята выпьем за сцену эту, На которой когда вы стоите, а я смотрю, То мне кажется лучшего места на свете нету. И ещё, ребята, за ваш за высокий труд – Сквозь обиды, болезни, долги, суету, измены – За слова и поступки, которые нам не врут, И за то, чтобы мы никогда не сошли со сцены. ЛЮБИМОВКА И лица, и разговоры, И пение до утра. И лучшего нет гримёра, Чем отблески от костра. И настежь открывши душу Случайным словам чужим, Я так научилась слушать - На всю остальную жизнь! На всю остальную... Что там? - О, дай заглянуть тайком... - За ивой, за поворотом, За домом, за сквозняком... Всё путалось и мешалось, И таяло вдалеке, И жизнь моя отражалась Звездою в ночной реке. ВЗГЛЯД ИЗ ЭЛЕКТРИЧКИ Ховрино проеду. Боже мой,.. Можно выйти и пойти домой. Да куда, куда тебе домой? Этот дом давно уже не твой. В этом доме - мама, папа, я, Кукла говорящая моя. Рядом - школа, горка и каток... Детства ностальгический глоток. Папа умер. Школьные друзья Разлетелись в дальние края. Адрес у меня другой давно. Ховрино - как старое кино - В окнах электрички промелькнёт. Там никто меня уже не ждёт. Ховрино проеду - Боже мой! - Можно выйти и пойти домой!.. Х Х Х "Семь колодезей". Южная ночь. Здесь нас поезд оставил московский И уехал, как водится, прочь С промелькнувшей в окне папироской. "Семь колодезей". Тихо вокруг. Парапеты окрашены белым. Это детство. И море. И юг. Пахнет чем-то душистым и спелым. Папа занят в вокзале места. До утра нам сидеть на вокзале. Папа ягод надёргал с куста, Положил рядом с мамой - мы спали. И цикады. И южная мгла. Мне до той себя - не докричаться. Жизнь прекрасна, нежна и тепла. Тишина. Ожидание счастья. ПРОЩЁНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ Храм переполнен. Нынче многолюдно. Потрескивают радостные свечи. О, Господи, как долго и как трудно Идти к тебе дорогой человечьей, Чтоб ощутить, что ты живая снова, Что боль в душе, как снег весною, тает. Прощение - прекраснейшее слово Над головами грешными витает. Х Х Х Какой хороший тихий день. Какая солнечная лень Во всём и всюду. Ребёнок роется в песке, Собака лает вдалеке, Душа как будто налегке - Готова к чуду. И важно - что жужжит пчела, Сползает по стволу смола, Клубника посреди стола Мерцает влажно, Что в круге света и тепла Сгорает прошлое дотла; А всё, что я пережила, - Не важно. |
